«ПОИСК» — словно окно в иной мир, приоткрытое для советских школьников конца 1980-х. Этот бежевый корпус с угловатыми линиями, напоминающий футуристический радиоприёмник, скрывал внутри скромное чудо техники: процессор, чьё тактование едва превышало пульс спящего человека, и память, которая сегодня уместилась бы в крошечной песчинке. Его экран, мерцающий зелёным светом через антенный вход телевизора «Электроника», становился полотном для первых алгоритмов — здесь рождались циклы на BASIC’е, линии псевдографики и робкие попытки написать «Привет, мир!». Загрузка программ с кассетного магнитофна превращалась в ритуал: шипение ленты, тревожные паузы и ликование, когда на экране вдруг оживала игра или задача. «ПОИСК» был учителем и мучителем: он заставлял вникать в ассемблер, ценить каждый байт и верить, что будущее — где-то за горизонтом, где уже шумели IBM PC. Но для многих он так и остался недостижимой мечтой — дорогой, как ползарплаты родителя, редкой, как дефицитный учебник. К началу 1990-х он растворился в волне импортных «персоналок», оставшись в памяти как символ эпохи, когда информатика пахла припоем, программы писались от руки в тетрадках, а каждый килобайт стоил свеч. Сегодня, пылясь на полках коллекционеров, он словно шепчет: «Всё начиналось здесь — с этих 64 КБ и детского восторга от первой строки кода».